— Я там больше оставаться не могу, — сразу заговорила трубка, — я еду в Москву.

— Я же просил тебя — оставайся там! Не дергайся!

— Поздно, я уже в городе.

— Понял… — шумно выдохнул Салтыков. — Куда ты направляешься, можно тебя спросить?

— А ты куда предложишь? — нервно отвечала трубка. — Домой мне нельзя! К сестре мне нельзя! Мне даже в кафе посидеть нельзя! По-моему есть единственное место в Москве, где я могу находиться совершенно законно!

И пошли короткие гудки.

— Вот упрямая вздорная баба! — Сергей резко поднялся и рванул из кабинета.

— Ты куда? — остановил его Мухин.

Сергей театрально развел руками и объявил:

— На Новодевичье кладбище!

Мухин нахмурился, снова раздвинул жалюзи, словно за окном на фоне унылого мартовского пейзажа было что-то интересное:

— Ей нельзя здесь долго оставаться.

— Сам знаю… И, похоже, придется работать со Старогорском. На сегодняшний день у нас есть две зацепки: убийца Нуйкова, который наверняка имеет отношение к агентству «Брэнд». Причем смерть Нуйкова придется рассматривать вкупе с убийством Каравчука. Старогорские органы считают, что Каравчука убил именно Нуйков — и, скорее всего, они правы. Ну а вторая зацепка — документы из юридической конторы «Феликс», которые год с лишним прятала где-то Татьяна Шорохова.

— Где они сейчас эти документы?.. — снова задумчиво спросил у пространства Мухин. — Она ехала на встречу с Астафьевой, чтобы ей эти документы отдать — значит, они должны были быть у нее с собой. И их обязаны были у нее отобрать!

— У Левченко нет этих документов, потому что его люди уже и квартиру Шороховой вверх дном перевернули, и к Женьке моей подкатывают — думают, может она знает.

— А она не знает?

— Откуда? Нет, Паша, документы Шорохова до Катькиной квартиры не донесла, а Левченко за эти бумаги что хочешь отдаст — они ему знаешь, как нужны…

— Ну, куда она могла деть эти бумаги? Отдала кому — то на сохранение, друзьям — подругам? Так ты говоришь, уже и ты и Зорин наш по тридцать раз всех друзей Шороховой допросили — никто ничего не знает. Тогда документы должны быть поблизости с квартирой Астафьевой!

— А может, и не поблизости, может, она хотела потом Катьку туда отвезти.

— Следы запутать? Не говори ерунды… ну не посеяла ведь она эти бумаги по дороге!..

Глава 15. Серьезный разговор

Москва

Женскую фигурку в темном пальто с поднятым воротом и небрежно заколотыми рыжими волосами Сергей заметил издалека. Напугать не хотел, но подошел достаточно тихо и лишь чуть тронул калитку, та протяжно скрипнула — Катька резко обернулась, и в глазах ее застыл ужас. Впрочем, ни звука она не издала. Еще с полминуты они молча стояли напротив мраморного надгробия с именем «Астафьева Екатерина Андреевна». Сергею неприятно было здесь находиться, муторно и тяжело. Он покрутил головой, словно нюхая воздух вокруг, и заметил метрах в двадцати от них похоронную процессию. Этого еще не хватало.

— Тебе бы лучше отсюда уйти, — сказал он.

Катя его как будто не расслышала:

— Это моя самая удачная фотография.

Сергей снова покрутил головой — не понимал он, к чему такое самоедство.

— Кать… ты не волнуйся, с твоими документами все в порядке. Еще месяц — два и ты без проблем сможешь вернуться к своим обычным делам. Ну… представь, что у тебя отпуск, что ли…

Катя его опять не расслышала:

— А я ведь ее не любила. Ты помнишь, сколько она нам нервов попортила с теми документами? И вот, как все закончилось.

Насчет нервов Катька была права: сразу после убийства Андрея Астафьева Сергей разговаривал с Татьяной, но та ему клялась и божилась, что помочь не может, хотя уже тогда было заметно, что она что — то утаивает. То ли ее запугали, то ли она просто выжидала и набивала себе цену — теперь уже не спросишь. Сергей выдохнул:

— Мы не виноваты, что так вышло. На замке в твоей квартире трасолог [14] нашел следы подбора ключей, так что она сама туда вошла.

— Или ее привели… — Катя порывисто отошла от могилки и села на деревянную скамью чуть в стороне. — Ее кто — нибудь искал?

— Искал, — неохотно ответил Сергей, — но, думаю, все уладим.

Катя глубоко вздохнула, как будто пытаясь отделаться от всех лишних мыслей, и, видимо, очень старалась, чтобы голос ее прозвучал весело:

— И как тебе удалось все это провернуть, может, расскажешь?

Сергей, видя, что мировой скорби в ее глазах действительно нет, тоже чуть улыбнулся:

— Технически это было несложно. Когда я отвез тебя в Старогорск — вернулся обратно, поехал в отдел, а Мухин меня, как обухом по голове. Говорит, только что пришла ориентировка — Екатерина Астафьева, ты то есть, погибла. Я сам, во-первых, растерялся, ну и выпалил ему, что только что увез тебя из города.

Потом уже следователь Исаков детали рассказал — про взрыв, про то, что в запертой квартире нашли женский труп. Исаков звонил твоему шефу, тот естественно подтвердил, что ты уехала с работы домой, потому что плохо себя чувствовала. В общем, ни у кого сомнений не было, что в твоей квартире мог быть кто-то, кроме тебя.

— А… это точно была Шорохова?

— Мы с Мухиным в морг ездили… в общем, да это она была. Сомнений нет. Мухину я доложился, как все было, рассказал и про документы, и про тебя. Он — то меня и надоумил не поднимать пока шум. Там, в квартире, перед взрывом ее труп ведь намеренно под тебя пытались загримировать — и одежда твоя, и украшения. Вот Мухин и предложил «включить дурака» и притвориться, будто мы уверенны, что погибла именно ты. И посмотреть, что будет.

— И что было?

— О-о-о… — оживился Сергей, — видела бы ты, что было: Левченко аж поседел от напряга. К Исакову в отдел явился и чуть не клятву с него потребовал, что погибла именно ты, и погибла случайно. Очень он был удивлен, что мы на его шутку купились. Исаков молодец, не раскололся. Ну а мы, пока они соображали, что к чему, спокойно дорабатывали по «Алюминию».

— Так следователь тоже в теме?

— И следователь, и судмедэксперт, который Шорохову вскрывал. Ты не волнуйся, в деле отражено, что погибла при взрыве именно Шорохова, но в рамках спецоперации ее захоронят под другим именем. Имя на памятнике поменять потом не проблема… И медика пришлось подключить: отпечатки пальцев, группа крови. Вот он и составил, опять же в рамках дела, липовый акт вскрытия, где описал, что все совпадает.

— А причина смерти?

— Здесь сложнее. Доктор до сих пор сомневается: газа в дыхательных путях не было, копоти тоже. То есть, получается, умерла она до взрыва и утечки газа.

Катя помрачнела, хотя старалась этого не показывать:

— Ну, доктор, я так понимаю, графу «Причина смерти» тоже подкорректировал? А опознание? До сих пор не представляю, как ты Женьку уговорил на такое пойти?

— А я и не уговорил, — признался Сергей. — Я просто сказал ей, что ты погибла — и все.

Катя повернулась к нему и несколько раз молча хлопнула ресницами, словно по глазам пытаясь определить, неужели он шутит?

— То есть как? Женька и сейчас считает меня погибшей?

Салтыков знал, что Катя отреагирует болезненно, может, даже возненавидит его после такого признания. Но был уверен, что она поймет: другого выхода не было:

— Кать, актриса она плохая! Во — первых, ты права — она просто не позволила бы мне такое провернуть, а во — вторых, ты же ее знаешь… сначала она бы потребовала, чтобы я отвез ее к тебе — убедиться, что ты жива. А потом пожалела бы твоего Диму — он ведь потерял любимую невесту — и все бы ему выболтала.

— Ты бы мог ей все рассказать и про Левченко!

— Она бы не поверила! Ты же знаешь свою сестру — она верит всем вокруг, кроме меня.

Катя его уже не слушала, а, резко сорвавшись со скамьи, направилась к выходу с кладбища, сквозь зубы зло бросая ему на ходу:

— Я еду к ней — мне нужно поговорить с сестрой! Где она, у тебя? На работе?